Теперь все из головы вылетает название этой станции метро. Больше никогда не хочу выходить там на улицу.
Третьяковская.
Толпы народа, шумно, тесно. А единственная лестница к солнечному свету почти вся огорожена сотрудниками правоохранительных органов. Первым заметен тот, что сидит на стуле и что-то записывает. Опускаешь взгляд, а перед ним большая и маслянистая красная лужа и рядом мужчина небрежно прикрытый голубым целофаном.
"Проходите! Не задерживайтесь!"
И первая же мысль, что впервые в жизни твои глаза видят еловеческий труп. А потом вспоминаешь, что нет, не впервые. Сразу же перед глазами вырисовывается картина двухлетней давности. Такая четкая, словно это было вчера. Такой родной и любимый человек в черном костюме. Кожа гладкая и желтая, словно из воска. Он помыт, причесан и тих. В гробу. Тогда просили отойти от края ямы, когда засыпали ее. Боялись, что земля осыпется.
Тогда на душе царило непонимание и тоска. И сердце вроде бы не билось от бешеных мучений. А сейчас жуткое ощущение чего-то, что не описать словами, что даже не укладывается в мыслях. Опять костлявая показывается рядом. Как же я ее боюсь.
Через несколько дней там будут спокойно спешить по своим делам занятые жители столицы, а преподователи будут вести на экскурсии шумных пятиклашек. НАверное, даже алых разводов не останется на ступенях под пылью тысяч ног. И никто не узнает.