Keep calm and construct additional pylons.
Кладбище - последнее пристанище жизни.
Здесь тихо и спокойно, и только какие-то птахи поют вечную славу жизни, да тяжелые вороны по-хозяйски каркают с тонких березовых ветвей. Вокруг простирается слава русской сороны - холмистые поля, пересеченные еще голым тощим березняком и редкой полосой шарообразных деревьев. Вдоль дороги, выложенной серыми бетонными плитами - жженая трава, следы пожарища, созданного и направленого человеком. Редкие голоса звучат робко и неуверенно, никто не хочет тревожить мертвецов.
А вот и ты. Здравствуй. Это ведь ты разогнал утренние тучи?
Рядом с черное оградкой на глинистой земле робко подимают головы желтые и живые цветы мать-и-мачихи. Им понравилась твоя могила, они жмутся к ней. Мягко греют лучи солнца, от которых наворачиваются на глаза слезы. Весеннее солнце и тонкие пушистые облака, словно здесь ждали.
Потом приезжает автобус, привозит гроб, желтый. А впрошлый раз был малиново-бардовый, красивый, словно его перепачкали в свежей черешне.
А в гробу ребенок трех лет.
За высокой кладбищенской оградой и небольшим пролеском стоят и строятся раскошные особняки, ближе, чем в километре. В них живут люди. И когда-нибудь они обретут землю, которая будет принадлежать только им. И до тех пор, они хотят всего.
Здесь тихо и спокойно, и только какие-то птахи поют вечную славу жизни, да тяжелые вороны по-хозяйски каркают с тонких березовых ветвей. Вокруг простирается слава русской сороны - холмистые поля, пересеченные еще голым тощим березняком и редкой полосой шарообразных деревьев. Вдоль дороги, выложенной серыми бетонными плитами - жженая трава, следы пожарища, созданного и направленого человеком. Редкие голоса звучат робко и неуверенно, никто не хочет тревожить мертвецов.
А вот и ты. Здравствуй. Это ведь ты разогнал утренние тучи?
Рядом с черное оградкой на глинистой земле робко подимают головы желтые и живые цветы мать-и-мачихи. Им понравилась твоя могила, они жмутся к ней. Мягко греют лучи солнца, от которых наворачиваются на глаза слезы. Весеннее солнце и тонкие пушистые облака, словно здесь ждали.
Потом приезжает автобус, привозит гроб, желтый. А впрошлый раз был малиново-бардовый, красивый, словно его перепачкали в свежей черешне.
А в гробу ребенок трех лет.
За высокой кладбищенской оградой и небольшим пролеском стоят и строятся раскошные особняки, ближе, чем в километре. В них живут люди. И когда-нибудь они обретут землю, которая будет принадлежать только им. И до тех пор, они хотят всего.
А потом...
Все мы Там будем...