Keep calm and construct additional pylons.
Все красивое должно трогать за душу, томно перебирать тонкие ее струны и вызывать ощущение небывалого эмоционального подъема.
Но меня уже не берут прекрасные фотографии или фантастические картины, потому что я знаю: если захочу и буду много стараться, то рано или поздно сумею точно так же, даже еще лучше, благо задатки какие-никакие есть.
Я люблю работы Сальвадора Дали, безумнейшего среди Гениальных, гениального среди Безумных. Нет, не те блеклые бездушные распечатки, которые красуются на глянцевых страницах книг по искусству. А то, что живое, что углем начерчено на бумаге и спрятано под стекло в паре метров от тебя.
На Монмартре, улице художников в славном и отвратном Париже, есть небольшая галлерея с ранними графическими работами великого творца. В темном душном подвальчике с сомнительной планировкой. И на одной из горделиво выпирающих к центру зала стен развешано шесть-семь работ, которые объединены крошечной женской фигуркой в развевающемся платье и с развевающимися кудрвыми локонами. Она бежит от зрителя, держа над головой прогнутую дугу. И когда я смотрела на Них, на этих одинаковых девушек, мне тоже хотелось убежать, скрыться куда подальше, и никогда больше их не видеть, потому что в них было нечто до ужаса мерзкое и отталкивающее, будто бы их писали людским пеплом и гнилью.
Я люблю работы Сальвадора Дали за все те кошмары и отвращение, что они пробуждают в моем сердце. Они до одури притягательны уродливостью своих образов, текущих, жидких, склизких. Ведро опарышей и мяса, в котором они копошатся, а смотришь на них через сотни зеркал.
Пожалуй, ничто и никогда не цепляло меня настолько сильно.
Но меня уже не берут прекрасные фотографии или фантастические картины, потому что я знаю: если захочу и буду много стараться, то рано или поздно сумею точно так же, даже еще лучше, благо задатки какие-никакие есть.
Я люблю работы Сальвадора Дали, безумнейшего среди Гениальных, гениального среди Безумных. Нет, не те блеклые бездушные распечатки, которые красуются на глянцевых страницах книг по искусству. А то, что живое, что углем начерчено на бумаге и спрятано под стекло в паре метров от тебя.
На Монмартре, улице художников в славном и отвратном Париже, есть небольшая галлерея с ранними графическими работами великого творца. В темном душном подвальчике с сомнительной планировкой. И на одной из горделиво выпирающих к центру зала стен развешано шесть-семь работ, которые объединены крошечной женской фигуркой в развевающемся платье и с развевающимися кудрвыми локонами. Она бежит от зрителя, держа над головой прогнутую дугу. И когда я смотрела на Них, на этих одинаковых девушек, мне тоже хотелось убежать, скрыться куда подальше, и никогда больше их не видеть, потому что в них было нечто до ужаса мерзкое и отталкивающее, будто бы их писали людским пеплом и гнилью.
Я люблю работы Сальвадора Дали за все те кошмары и отвращение, что они пробуждают в моем сердце. Они до одури притягательны уродливостью своих образов, текущих, жидких, склизких. Ведро опарышей и мяса, в котором они копошатся, а смотришь на них через сотни зеркал.
Пожалуй, ничто и никогда не цепляло меня настолько сильно.